Звонок будильника — из бескнопочного детища китайских мастеров. Кофе — в виде порошка «просто добавь воды», завтрак — из микроволновки. Магазинная еда в пластике, пластиком же и оплаченная. Коробка из металла и пластика перемещает «тушку» из пункта А в пункт В; подогрев сидений или кондиционер — на выбор. Вода — и та в пластике, обеззараженная, отфильтрованная и минерализированная… Все в нашем мире подчинено максимальному комфорту конечного потребителя.
Стереотипы…
Оторванность современного жителя крупного мегаполиса от дикой природы очевидна. Ну да, вчера шел дождь, а сегодня тепло и светит солнце — меняется толщина и материалы одежды. И все. Мясо — это такая субстанция, упакованная в пластик. А ту же картошку можно купить уже чищенной. Ну ведь так? Откуда что берется на прилавке — задумываться необязательно. Или, например, электричество — просто как данность из розетки.
Да что там говорить! Само существование курсов по выживанию в дикой природе — это уже звоночек о том, как много люди успели забыть за последние несколько тысяч лет! Охотники на мамонтов животы бы надорвали со смеху: «Цивилизованные, говоришь?!». Тем не менее товары для времяпрепровождения на лоне природы продолжают пользоваться стабильным спросом. И это несмотря на то, что большей части граждан покидать населенный пункт с целью обеспечить свою семью жизненно важными ресурсами уже нет необходимости. Сейчас мы выходим в дикую природу за отдыхом — что, согласитесь, часто не менее важно для состояния той же нервной системы. Кому-то достаточно просто пикника, кому-то подавай рыбалку, а кому-то и охотничья вылазка необходима. Каждый, согласно Конституции, имеет право на свой способ рекреации, не запрещенный законом.
Для восстановления численности дичи не нужны десятки лет, необходимые для возобновления леса
Однако хочу отметить такой психологический парадокс. При как минимум настороженном, а чаще — резко негативном отношении к охоте в нашем обществе сложилось довольно-таки положительное отношение к рыбной ловле как виду отдыха. Например, тот же 100-килограммовый мертвый сом вызывает обычно только лишь восторженные комментарии, но в то же время добытый добрый рогачик косули — натуральную девичью истерику, где вопли «Убийца!» обычно являются самыми цензурными из эпитетов, которыми награждается удачливый стрелок. И ведь подобные вопли часто можно услышать даже от внешне брутальных бородатых стейкоедов. Почему так — возможно, рыбе не бывает больно и страшно? Так нет — и больно, и страшно. Рыбы, наверное, количественно больше? Что ж, смею заявить, что косуль у нас в стране однозначно больше, чем центнерных сомов. А еще, с научной точки зрения, изъятие из популяции данной особи для благополучия вида — вообще несравнимо. В пользу крупной рыбы. Вот и получается, что трофейная рыбалка вредит экосистеме гораздо больше, чем трофейная охота, при которой изымаются только матерые самцы, выходящие из репродуктивного возраста.
Так в чем же дело? Почему в нашем отношении ко всему живому, окружающему нас, еще так много иррационального? На мой взгляд, все довольно просто. Ведь, если задуматься, мы с детства, благодаря популярной культуре, напичкиваемся массой, мягко говоря, неверных стереотипов об окружающем мире. Сказки, книжки, мультики, «развивающие» игры — вплоть до школьных программ — делают свое «черное дело». Весь этот бред — типа собачек с косточкой, котиков с рыбкой, ежиков с яблочком, — все это уже сидит в подкорке задолго до пубертата. Вот и имеем: рыба холодная, и ее не должно быть жалко, а условный «Бэмби» — няша, его непременно нужно кормить печенькой и чесать за ушком. Вот и получается, что отношение к охоте, как достойному мужчины занятию, развивающему ответственное отношение к биологическим ресурсам, — остается «за скобками» позитивного стереотипа, воспитанного массовой культурой.
Про кровь
Да, досуг охотника подразумевает на каком-то этапе лишение жизни зверей и птиц. С этим спорить глупо. И мы, охотники, делаем все для того, чтобы этот процесс стал максимально продуктивным — то есть наименее затратным по времени и килокалориям. Но при этом сами же накладываем на себя ограничения, чтобы не потерять интерес к самому процессу охоты, когда самоуважение во многом определяется не количеством мяса в мешке, а испытаниями, предшествовавшими ему. Для того и беготня в спортзале — не для минус полкило к тушке офисной формы жизни, а чтобы успевать за проводником на горной охоте. Для того же и многие часы обучения собаки — в ущерб основной работе, жене и детям! — которые возвращаются прекрасной работой четвероногой умницы, и тебе остается только не промазать; но ведь и ты не подведешь — зря, что ли, столько времени и патронов истрачено на стрелковом стенде!
Вот и получается, что «пришел, увидел, застрелил» — это в умах тех, кто об охоте не знает ничего. Никто же не спорит, что с ростом охотничьего мастерства как бы само собой получается, что на добычу трофея тратится меньше времени и сил. Но что стоит за этой кажущейся легкостью? А я отвечу. Длительные блуждания по угодьям «наудачу», потом — после осознания тупиковости этого пути, — длительные поиски и чтение «правильной» литературы. Затем — не менее, а то и более продолжительные попытки реализовать прочитанное на практике. Наблюдать. Да, сидеть часами без ружья, но с биноклем — и смотреть. И запоминать, а лучше — записывать увиденное. Нужно уметь анализировать информацию, обращать внимание на погоду — чтобы в итоге понимать, на что рассчитывать в следующий раз…
