Это был очень волнующий момент. До того дня мне никогда не доверяли на охоте заряженное ружье и не давали права на выстрел. Я был лишь наблюдателем и помощником отца, не более. И тут такой сюрприз: у меня в руках ружье, сейчас мы будем охотиться на утку — и я буду стрелять. Это одновременное ощущение азарта и ответственности я помню до сих пор, хотя прошло уже четверть века.