Что нужно для увеличения поголовья диких животных в Украине, и почему министерские чиновники в этом деле не помощники? Интервью с Константином Рябченко, владельцем успешного охотничьего хозяйства, более 10 лет работающего в Глуховском районе Сумской области.
— Константин Иванович, каким должен быть первый шаг для человека, у которого возникло желание приобщиться к культуре охоты?
— Сначала нужно сдать охотминимум, получить удостоверение и купить оружие, а потом — договариваться об охоте. Одному это сделать трудно. У нас нет как таковой школы охотника, не хватает специальной литературы. Все эти знания, как говорится, передаются из уст в уста. Для начала нужен коллектив (или компаньон), который возьмется обучать.
Окружение играет большую роль. Одни, например, могут сказать: «Мы стреляем все подряд!». Другие (и таких много) дисциплинированы и готовы соблюдать необходимые требования. Просишь их не стрелять картечью — они не стреляют. Просишь дать сигнал друг другу, когда становишься на номер — они это делают. Надевают повязки или жилеты на одежду (необходимы для безопасности, чтобы видеть друг друга в лесу — прим. ред.), помогают друг другу и т.д. Тогда охота проходит идеально, без каких-либо эксцессов.
— С какого возраста у нас разрешено заниматься охотой?
— Охотником в Украине можно стать с 18 лет, а вот владельцем охотничьего оружия — с 21 года. До 18 лет у нас вообще ничего нельзя. Это, конечно, неправильно. Но из опыта знаю: люди берут с собой на охоту и детей, лет с 13. Они, естественно, стоят рядом с отцами, наблюдают за процессом. Не вижу в этом чего-то крамольного. С вышки, на индивидуальной охоте, под присмотром родителей — пусть приобщаются. Но на загонной охоте, конечно, детям лучше не появляться. Это опасно. У нас ведь бывают случаи, когда, нарушая требования безопасности, страдают и гибнут даже взрослые: переходя с номера на номер, например. Совсем недавно, 6 января (2019 г. — прим. ред.) в Конотопе был случай: мужчина сменил позицию, не предупредив других. Из-за этого он попал под выстрел, получил ранения в грудь и в живот. Вызвали «скорую», но потерпевший по дороге в больницу умер. Так что техника безопасности на охоте — превыше всего!
— Сколько нужно времени, чтобы стать хорошим охотни ком?
— Повторюсь, у нас это все очень индивидуально. Бывает так, что люди проохотились с десяток лет, при этом никогда не бывали на индивидуальной охоте и даже не представляют, как это — тропить зверя (выслеживать — прим. ред.), как подходить к его лежке. У меня был случай: утром я подвел клиента к целому стаду — а у него… руки трясутся, и он не может выбрать, по кому стрелять! Так и не выстрелил. И только вечером при моей помощи таки добыл поросенка. И это был вовсе не молодой охотник, а мужчина лет 50. Он просто прежде никогда не видел такого количества зверя!
— Почему так происходит?
— У нас почти все охотятся за последним животным. Это ужасно, что в Украине мастерством считается добыть с лайкой последнего кабана в лесу. Это отвратительно. Это неправильно. Зверя должно быть очень много.
В Германии, например, с 1000 га люди добывают косуль больше, чем у нас зайцев! Спросите почему? Потому что они соблюдают законы. Им сказано, что в этот период нельзя стрелять самок — они не стреляют. Им сказано: «Добывать преимущественно молодняк». И все добывают молодых.
И это не только особенности культуры охоты, но и требования очень строгого законодательства. У них, к примеру, не нужно лишний раз доказывать в суде вину человека, пойманного с нелегально добытой дичью. У нас же, например, на днях в Броварах после ДТП в машине нашли мясо лося и косули. Это притом что с 1 января охота на косулю закрыта, а на лося — вообще запрещена! А у владельца авто — запись в карточке, что он …охотился на кабана. Но у нас ведь везде эпидемия африканской чумы свиней (АЧС), и лицензий на отстрел кабана вообще не должно быть!
— Но вам ведь даже в таких условиях удалось восстановить поголовье кабана и косули в охотхозяйстве. Как?
— Кабана у нас действительно было много, но в 2015 г. из Беларуси пришла АЧС. сначала чума была зафиксирована в районе Черниговской и Сумской областей — там, где они граничат, — а на следующий год была и у нас. Поэтому с 2016 г. лицензии на отстрел кабана не выдаются.
Естественное продвижение АЧС — где-то 300 км в год. Но люди могут значительно это ускорять и переносить ее на любые расстояния — например, на машинах, на одежде и т.д. В результате поголовье вымирает практически на 90-95%. У меня, наверное, из 200 голов осталось три-пять кабанов. И помочь зверю никак нельзя — вакцину только начинают разрабатывать, да и то лишь для домашних животных.
Косуль у нас по-прежнему очень много, я беру в год всего пять лицензий. Потому что если косуля будет «отдуваться» за кабана, начнется «нет кабана, давайте стрелять косулю», и потом ее поголовье восстановить будет очень трудно. Это очень сложно восстанавливаемый вид, когда численность популяции меньше критической.
— Кстати, а почему вы решили завести именно свое хозяйство?
— В моем хозяйстве мне нравится, что всяческие «поважні люди» не мешают охоте. Ведь как бывало: договоришься с хозяйством в регионе, приезжаешь, а тебе говорят: «Сегодня ничего не получится! Езжайте куда-то туда! Сегодня здесь охотятся уважаемые люди — судья, прокурор, депутат!». И когда я с этим столкнулся раз в пятый, то понял, что лучше уж завести свое. Нашел перспективное хозяйство в Глуховском районе Сумской области. Занялся оформлением документов. В общей сложности три года, с 2006-го по 2009- й, я потратил только на сбор всевозможных согласований, разрешений и решений. Пришлось договариваться с УООР (Украинское общество охотников и рыболовов — прим. ред.). Договорились, что я возьму 11,4 тыс. га. И те отводили с оговорками: «Это не дадим, и это не дадим…». Но дело удалось наладить. У меня лицензий на отстрел было больше, чем в хозяйствах УООР во всей Сумской области! То есть на моих 11 тыс. га было 55 лицензий, а у них при площадях порядка 1,8 млн га — 50 лицензий!
Почему? У нас действует правило: не стрелять самок, оставлять взрослых самцов для размножения. Когда ты так ведешь хозяйство, то сохраняется маточное поголовье, и крупные самцы дают крепкое потомство, которое хорошо выживает.
— А что вообще собой представляет частное охотничье хозяйство в Украине?
— В Украине это не бизнес, а, скорее, общественная организация. Причем существующая не только для охоты, но и для защиты численности поголовья. Это неправильно, но так уж у нас сложилось. И, в первую очередь, причина этому — отвратительный закон об охоте (Закон Украины «Об охотничьем хозяйстве и охоте» — прим. ред.), которым государство переложило охрану угодий на охотхозяйства, не дав для этого абсолютно никаких рычагов. Ведь мы, согласно закону, должны доказывать браконьерство даже тогда, когда человек пойман с поличным! А он, например, при этом говорит, что… нашел этого зверя. И доказать в суде его вину может быть очень проблематично! Ведь, как мы все знаем, повальная коррупция уничтожает все в нашей стране.
Поэтому частные охотхозяйства у нас содержат, скорее, как клубы. Как вариант — за счет годовых взносов. Но этого мало. Я, например, своему хозяйству делаю ежемесячную материальную помощь. Ведь сотрудникам нужно платить зарплату, закупать бензин, корма…
— Что нужно, чтобы изменить ситуацию к лучшему?
— Если в части организации — то, прежде всего, в законе об охоте нужно уточнить пункт, который требует заключать с каждым владельцем пая сельхозземли отдельное соглашение. Поясню: охотничье хозяйство — это не только лес, но и другие земли — болота, поля. Ведь зверь и птица живут без границ. Вот представьте: у меня 11 тыс. га, в том числе сельхозземли, которой владеет тысяча пайщиков. Нужно обойти тысячу человек и уговорить каждого подписать со мной договор! Или же нужно пойти к тому, кому они сдают свой пай в аренду и кто фактически пользуется этой землей — и договариваться с ним. Но, как правило, это мощные агрохозяйства, агрохолдинги, которым до охоты нет дела — и ты их вообще ничем не можешь заинтересовать. Я к ним прихожу, а они говорят: «Да зачем вообще нам твои кабаны?! Они поля вытаптывают и нашу кукурузу жрут. Нет. Мы сами будем тут вести охотхозяйство». А будут ли они вести его или, наоборот, будут «выбивать вредителей» и отстреливать тех же кабанов, которые могут покушаться на посевы — неизвестно…
Или вот еще: нынешний закон об охоте требует оплату угодий. Когда его принимали в 2000 г., то вступление этой нормы в силу отсрочили. И вот пару лет назад мораторий сняли, а как считать эту плату — не определили. Нет в стране методики расчетов, и никто не может определить, сколько же брать за аренду леса, болот, полей! Поэтому пока никто ни за что не платит. Но это пока. Обязательств-то никто не отменял.
В Украине диких животных охраняют охотпользователи — хотя это задача государства!
Но это ладно — вот назначат такую плату, скажем в размере 1 грн за гектар, и я приду к пайщику и скажу: «Давай я тебе за пользование твоими двумя гектарами заплачу 2 грн»… А пайщик посмеется и скажет, что чернила в его ручке для подписания такого договора стоят дороже. Коллапс. И никто не знает, что делать дальше.
На мой взгляд, должно быть так: общие угодья, как сейчас, предоставляются тем же облсоветом, согласовываются с лесхозом. А если конкретный владелец сельхозземли не дает охотникам добро — то в этом случае охотничьи угодья все равно можно оформлять, но с условием, что ты НЕ можешь там охотиться. Но при этом охранять зверя на этой территории ты обязан.
Вот у нас по действующему закону угодья предоставляются в пользование на срок минимум 15 лет, максимум на 49 лет. Но сейчас невозможно подготовить соответствующий пакет документов для оформления охотхозяйства просто физически из-за такого корявого закона. Чтобы не разбираться со всем этим ворохом проблем, в УООРе просто решили на пять лет продлить срок пользования охотничьими угодьями. Но как решили? Взяли и заменили в решении (об лсовета — прим. ред.) слова «сроком на 15 лет» фразой «сроком на 20 лет». Люди, но ведь так можно и Советский Союз вернуть — просто добавив «НЕ» перед словами «выйти из состава»!
Мало того, у нас ведь еще на носу земельная реформа и частная собственность на сельхозземлю. Но я никогда даже не слышал, что бы хоть кто-нибудь из чиновников не то что советовался, а даже просто спрашивал мнение об этом у охотников или охотхозяйств. У той же Ассоциации охотхозяйств Украины, например. Я повторюсь: звери не знают границ и законы читать не умеют. Им, чтобы плодиться, нужны условия, а не запреты, моратории и Красные книги.
— А помимо этого?
— Что касается охотников: каждому из них как минимум нужно постоянно поддерживать форму и упражняться в стрельбе. От этого выигрывают все.
Я охотился в Словении, там тир для охотников устроен прямо в горах, в ущелье — такое себе место в овраге, где просто поставлена беседка с ящиками для гильз, есть подставки для оружия и стульчики-лавочки для стрельбы. И еще висят два крепления мишеней — на 50 и на 100 м. Любой охотник может приехать туда и тренироваться. Никаких дополнительных условий — просто убирать за собой мусор. И все. Никаких лицензий, разрешений и согласований! Все знают: местная власть выделила этот овраг для пристрелки оружия. Естественно, прилегающая к нему территория оборудована предупреждениями. Все! А у нас? У нас это нереально. Пока.
Но ведь если человеку на охоте посреди леса разрешено стрелять как ему угодно, то почему он не может стрелять в стенку оврага напротив, сидя на лавочке в специально отведенном месте — с соблюдением всех требований безопасности?!
У нас же — полицейская система: для всего нужны разрешения, которые кто-то обязательно должен выдавать. Это просто смешно. И это только один момент.
Далее. Вот мы были в Эстонии. Там каждый охотник обязательно сдает экзамен по стрельбе. И это замечательно! Но если негде упражняться, то как сдавать подобные экзамены? Не может же вся Украина приезжать в Киев и тренироваться на местном стрельбище по мишени «бегущей кабан». Тир строится элементарно, в любой балке. Такие возможности должны быть везде — и тогда можно перенимать опыт Эстонии и прочих стран Европы. Необходимо иметь хотя бы один тир на два-три района!
— Кроме запрета охоты на самок, о котором вы упомянули, что еще поможет увеличить численность поголовья диких животных?
— Нужны условия для сохранения крупных самцов. Без них крыть самок будет некому. И в этом должен быть разумный баланс. Мы у себя в хозяйстве отслеживаем поголовье, наблюдая за животными с помощью видеокамер. Смотрим за стадами, их половозрастным составом — и только тогда принимаем решения, сколько единиц можно добыть.
И тут более заинтересованной в развитии поголовья диких животных стороны, чем частные охотпользователи, трудно найти. Мы ведь понимаем: любая добыча сверх меры вредит состоянию стад в будущем.
А у многих наших охотников, при всем уважении к ним, до сих пор советское понимание охоты. Они приходят на охоту «отовариваться», как в супермаркет. Вот заплатили взносы в УООР
— и теперь хотят на эти деньги обязательно что-то получить.
Я им всегда говорю: «Вот вы приезжаете на пляж. Разве вы тащите оттуда все, что только можно, — воду, песок? Нет! Вы там получаете удовольствие от пребывания на природе. К охоте нужно относиться точно так же».
Далее: во многих странах охотники не получают добытое мясо. В той же Эстонии все это сдается на фабрики по переработке. В Германии мясо не забирают. Да, охотники могут выкупить его и разделить между собой, если захотят. И в этом есть другой нюанс — в Европе употребляют в пищу только выдержанное «дикое» мясо. Его всегда выдерживают — от недели и больше — специальным образом для того, чтобы оно прошло ферментацию, «созрело» и стало мягким и вкусным. После этого любой хозяйке готовить такое мясо проще, а гастрономические качества пищи будут лучше. А у нас в основном из добычи готовят тушенку — варят мясо часами, чтобы размягчить. Естественно, никаких полезных веществ в этом мясе не остается — они все уничтожаются. «Дикому» мясу необходимо ферментирование, то есть длительная выдержка в шкуре в специальной вентилируемой холодильной камере. Сейчас такие камеры стали появляться в частных хозяйствах. А в УООР это невозможно — у них даже нет помещений, оборудованных для разделки, они разделывают туши прямо в лесу.
— Это единственная «особенность» нынешнего охотпользования в Украине?
— У нас от Советского Союза осталось два «древних» охотпользователя — УООР и лесхозы. УООР — это общественная организация с иерархией похлеще любой частной структуры. Это вертикально интегрированная диктатура. К примеру, если территориальная организация охотников выберет себе председателя, то это не значит, что он им станет — его обязательно должно утвердить областное руководство! То есть не охотники себе выбирают руководителя, а вышестоящее начальство. У нас в районе был случай, когда избранного председателя не утвердили — под предлогом того, что он, видите ли, пенсионер. А взамен утвердили другого — причем тоже пенсионера, но бывшего милиционера. Он руководство УООР устраивал больше.
Неудивительно, что при таком состоянии дел имеется очень много нарушений на местах, которые, в конце концов, и приводят к тому, что в угодьях просто-напросто не остается дичи.
— Насколько эффективен у нас контроль поголовья диких животных и птиц. Как он осуществляется?
— У нас в хозяйстве, например, для этих целей установлены камеры. Однако к нам все равно каждый год приезжает комиссия и проводит таксацию. Это обязательный, основной элемент учета поголовья по закону — и вдобавок это основной документ в охотхозяйстве. Так вот, таксации проводятся несколько раз в году: зимой — на копытных, летом — на птиц.
Вообще для учета поголовья, после камер, один из самых надежных способов учета — это загоны с подсчетом. Есть специальные методики. Можно это делать и контрольно-следовым методом. Это все описано в литературе по охотоведению.
Конечно, при таких измерениях не исключаются и погрешности. А бывают и описки-приписки. Ведь если считать только по следу, то один заяц может за ночь столько набегать…
— А можно подробнее о подобных «описках-приписках»?
— Да вот, например, того же зайца в северных регионах Украины нужно уже вносить в Красную книгу — его просто там нет. У меня в хозяйстве уже девять лет нет охоты на зайца, то есть мы его вообще не стреляем. А животных все равно нет. Косули есть, а зайца нет. Животные просто так редки, что не видят друг друга и не могут спариться. Я, когда получил хозяйство, проехал по нему с тепловизором — зайцы встречались на расстояниях 3-5 км друг от друга, и за всю ночь я заметил не больше 3-5 голов на 11 тыс. га. Это невероятно мало: должны быть сотни и сотни. Конечно, есть бонитеты, то есть характеристики наилучших условий для зверя. Они абсолютно разные для лося, кабана и зайца. Лосю, к примеру, достаточно молодого леса, в котором вообще нет ничего, кроме молодых побегов. А кабану, наоборот, не 1-й, а 3-й бонитет — так как ему там нечем питаться. И бонитеты для зайца у нас на севере хуже, чем на юге. Но ведь никто об этом не вспоминает, и охоту на зайца продолжают открывать. А его нет вообще — можно целый день проходить и даже следов не увидеть.
Но об этом наш министр экологии почему-то не хочет говорить. Он лося занес в Красную книгу, а зайца совсем не замечает. Документы на нормы отстрела косого подписываются как ни в чем не бывало — так, как будто он существует. И это никто не хочет видеть.
— И как это можно исправить?
— Еще во времена СССР нашим охотникам вбили в голову, что сами они ничего не могут. А вот в той же Эстонии, где этих лосей в разы больше, и живут они без всяких запретов, у коллектива из 35 охотников в пользовании находится хозяйство в 20 тыс. га — и те прекрасно его ведут. Да, кому-то из них приходится напрягаться и вести документацию. Но там это не так, как у нас — там все упрощено. Самое главное, что там охотники и охотпользователи не должны охранять зверей. Этим должно заниматься государство! То же Ми нэ кологии — у них же для этого есть инспектора. Да, для этого нужно увеличение штата. И да, придется принимать непопулярные меры. Но именно этого нужно добиваться нашим чиновникам, чтобы эффективно влиять на ситуацию, а не просто вспоминать о Красной книге в преддверии выборов. Нужно об этом говорить, работать с правительством, депутатами.
Да, охотники должны иметь право задержать браконьера, если они его увидели. Но оформляют все документы именно представители государства. А у нас один инспектор на 250- 300 тыс. га. Это огромная территория, и один человек физически просто не в состоянии побывать во всех этих уголках в течение года даже хоть раз. Однако и при этом инспектор ловит очень много браконьеров — потому что их в принципе много. Но браконьеры отделываются максимум штрафами, да и то не всегда. Поэтому нам еще нужно упрощать доказательную базу в части браконьерства, чтобы не оспаривались явные улики — когда человека задерживают со следами убитого зверя в машине или с оружием на месте, а он не несет наказания. Но об этом почему-то министр экологии не говорит…
Общий вывод по ситуации с охотой в Украине очевиден: чем дольше мы будем делать вид, что проблемы можно решить только запретами, тем хуже будет диким животным: в стране, где охоту воспринимают как поход в супермаркет, шансов у них остается все меньше и меньше. Однако опыт стран Прибалтики, Словении, соседних Польши, Словакии, Венгрии вселяет надежду — если его наконец-то начнут постепенно внедрять, а не только говорить о нем. И поэ тому именно охотникам и охотпользователям на местах следует всячески объединять усилия, формировать необходимые предложения и требования к власти, используя для этого малейший повод и заявляя о своих правах. Дорогу осилит идущий. Ведь, как говорят мудрые, путь важнее, чем достижение цели. Не только добытый зверь доставляет охотнику счастье. Главное тут все же — азарт охоты и общение с природой!
