Почти всегда первым оружием охотника становится гладкоствольное ружье; при правильном выборе оно долго радует своего владельца и порой остается единственным оружием в его арсенале. Некоторые экземпляры служат даже не одному поколению охотников, переходя от отца к сыну — и при должном уходе их стоимость только растет. Для наших широт дробовик как охотничье оружие действительно вполне универсален. Правильно подбирая и искусно манипулируя широчайшим ассортиментом гладкоствольных боеприпасов, охотник с дробовиком может добывать трофеи на большинстве видов охот. Но все же есть охотничьи задачи, которые гладкоствольному ружью не по силам. Одной из таких является точная стрельба на большие расстояния. Как правило, эффективная дистанция применения ружья в зависимости от боеприпаса не превышает 50 м. Некоторые охотники, скорее всего, мне возразят и вспомнят свои случаи добычи трофея и на 80, и на 120 м, и даже дальше. Но, как правило, такие дистанции в лучшем случае меряются шагами, а в большинстве случаев просто определяются «на глаз». Причем при каждом последующем описании охотником своего подвига друзьям расстояние до добытой дичи становится все больше и больше, поэтому говорить о системной добыче трофеев на такой дистанции не имеет смысла. Если же это действительно произошло, то тут, скорее, дело в удачном стечении обстоятельств, и не более. Кроме того, неизвестно, сколько подранков уходит при стрельбе на большие дистанции от таких горе-охотников, а они по понятным причинам этим предпочитают не хвастаться.
Моим первым карабином для охоты стал классический европейский «болтовик»Поэтому когда адекватный охотник понимает, что хочет охотиться на дистанциях, превышающих дальность эффективного использования дробовика, в его сейфе появляется нарезной охотничий карабин. Такая участь постигла и меня. Увлекшись индивидуальными трофейными охотами, я озаботился выбором охотничьей винтовки. Несмотря на свой большой опыт эксплуатации гладкоствольного ружья (как на охоте, так и в спорте), темой нарезного охотничьего оружия я не владел в совершенстве. И если в гладкоствольном оружии я четко понимал, что мне нужно, то выбор карабина, вопреки моему устоявшемуся утилитарному подходу к оружию, во многом опирался просто на эмоции.